Одним из многочисленных божественных механизмов, призванных способствовать действенности и возвышению человеческой морали, является Кораническая интерпретация понятия о покаянии. Этот механизм, как правило, срабатывает в первую очередь через признание ошибок, грехов, злых деяний, а затем и через волю их искоренять.
Одно из имен Всевышнего в Коране – «Тавваб», что означает в переводе на русский «приемлющий покаяние, или отпускающий грехи». Кстати, как все Его свойства, так и это имеет всеохватывающее содержание. Иначе говоря, список действий человека, попадающих под покаяние, не может быть ограниченным определенными проступками: «О, рабы Мои, которые преступили преграды против самих себя, не отчаивайтесь в милости Бога. Поистине Он прощает грехи полностью…» (39, 53)
Коран внушает, что покаяние должно быть направлено исключительно к Всевышнему, так как нет божества кроме Него и, следовательно, никто кроме Него не может быть «Тавваб»ом, отпускающим грехи. Даже за пророком не признается право отпускать грехи, о чем можно судить по аяту: «Тебе нет ничего в этом деле: примет ли Он их покаяние, отпустит ли Он их грехи, или накажет их…» (3, 128). Это исключительная прерогатива самого Всевышнего. Преследуемая при этом цель заключается в том, чтобы добиваться максимальной искренности, как того требует любая из форм богослужения, каковым является и акт покаяния. Максимальная же искренность достигается как правило через изъявление свободной воли, поскольку стесненные обстоятельства не позволяют этому чувству быть предельно проявленным.
«Нет принуждения в религии» (2, 256) – гласит Коран. Простор для свободного волеизъявления открывается там, где нет принуждения. Кораническая логика в этом смысле внушает неприемлемость покаяния в случае, когда человек принуждается к этому против своей воли. Тем не менее, из так называемых «хадисов», на которых и основана литература традиционного мусульманства, можно привести немало примеров того, как принудительное покаяние в противовес коранической логике фиксировалось в качестве одного из догматов «исламского шариата». Правда, сфера принудительного покаяния в отличие от других религиозных традиций ограничивалась тем, что оно применялось в основном к отрекшимся от ислама. Вероотступнику, которого неминуемо ожидала смертная казнь, предоставляли возможность три дня обдумывать свое решение об отказе от Ислама и покаяться. В случае покаяния он мог быть освобожден из-под заключения и остаться в живых.
Для сравнения отметим, что акт покаяния в традиционном христианстве отличается от вышеуказанного Коранического предписания: кающийся исповедуется в присутствии церковного служителя. Отпущение грехов со стороны церковного деятеля воспринимается как Христово прощение.
Имеется много исторических фактов, связанных со злоупотреблениями этой компетенцией со стороны церковных деятелей. Стоит только вспомнить деятельность инквизиции, которая некогда служила судебно-полицейским аппаратом католической церкви. Вынесенную инквизицией смертную казнь могло сменять пожизненное тюремное заключение только в том случае, когда подсудимый официально заявлял о покаянии за свои грехи перед церковью. Иначе, если подсудимый отказывался от такого рода покаяния, его живьем бросали в огонь. Из истории мы знаем, как был сожжен в огне Джордано Бруно, и как Галилео Галилей в церкви Мариа сопра Миневра, преклонив колени и официально покаявшись, отрекся от своих научных взглядов, пережил долгие годы изнурительной тюремной жизни.
Арабское слово «тауба» в главном значении «покаяние» имеет в Коране и такие смысловые оттенки, как «направлять мысли, поступки к Богу, обращаться к Богу». Смысловое содержание в совокупности значит, что человек при каждом акте покаяния проходит определенное расстояние по направлению к Богу, приближается к Нему: «А кто обратился к Нему, покаялся и творил благое, то, поистине, он обращается к Богу с верным обращением и покаянием» (25, 71).
Несомненно, акт покаяния важен в первую очередь, как следует из приведенного аята, для направления в сторону благих деяний посредством анализа того, что верно, что неверно в поступках из области морали, и в конечном итоге, для направления в сторону познания Всевышнего, возвышения по ступеням веры.
Предсмертные же покаяния тех, кто в своей жизни не удосуживался раскаиваться в совершенных проступках, представляются в Коране как бессмысленные, и потому, не приемлемые для Бога: «Но нет обращения и покаяния тем, которые совершают дурное, а когда предстанет пред кем-нибудь из них смерть, он говорит: «Я обращаюсь, я раскаиваюсь теперь»… И тем, которые умирают, будучи неверными…» (4, 18)
В новейшей исламской теологии отмечают и другое предназначение «тауба» в рамках таких смысловых вариаций этого слова, как «оставлять что-либо, переставать делать что-либо». Речь идет о приурочивании понятия покаяние к необходимости добиваться беспрерывного процесса обновления в сфере интеллектуальной деятельности человека.
Кстати, предваряя вопрос, который может возникнуть у читателей относительно того, не выражают ли такие попытки современных мусульманских теологов-реформаторов приурочивать «религиозные» постулаты к мирской жизни тенденцию секуляризации ислама, хотелось бы сделать необходимую оговорку. Дело в том, что мы в силу своего европейского понимания и образования мыслим о религиозности и секулярности как о двух противоположных направлениях. Коранический текст исключает разделение ценностей на духовные и мирские. Ибо любые наши действия на площадке секулярности не без «религиозного» значения, поскольку происходят они для оценки Всевышним. Не вдаваясь в подробности современных интерпретаций соответствующих Коранических аятов относительно всего этого, отмечу лишь то, что сращению «религиозности» и «секулярности» в нашем мышлении призван служить и термин «неписанный Коран», используемый современными мусульманскими теологами в значении вселенной, природы и всего того, что нас окружает.
Так, некоторые теологи разделяют мнение, что смена достижений человеческого разума одного за другим по сути содержит акт покаяния. Отречение от старого в пользу нового, и смена этого нового позднее более совершенным, будучи динамичным мышленческим явлением, представляет акт покаяния на материальном уровне: все старое рассматривается с божественной точки зрения небезупречным явлением, которое должно исправляться, подправляться, сменяться лучшим, более удачным и полезным. Для ясности скажем, например, изобретение компьютеров, их производство, появление все новых поколений этого достижения – все это есть продукт покаяния в материальной сфере. Можно приводить много других примеров из области литературы, экономики, политики и т.д.
Полагают, что такого рода покаяние материального содержания имеет тенденцию дополнять моральные ценности, и может способствовать расширению ареала духовности. И наконец, в данном случае оговорка состоит в том, что любое явление, связанное с прогрессом в материальной сфере, дабы стать приемлемым для Всевышнего в контексте, так сказать, «неписанного Корана», непременно должно служить человечеству, и, следовательно, соответствовать значению «направление мыслей и поступков к Богу».
Нариман Гасымоглу